Гарри гопкинс. Миссия гарри гопкинса

, )

Владимир Иванович Левченко Гопкинс Гарри. Помощник Франклина Рузвельта, занимавшего пост президента США в период с 1933 г. по 1945 г

Черчилль в своих воспоминаниях назвал Гарри Гопкинса необыкновенным человеком, сыгравшим большую, а подчас и решающую роль во всем ходе Второй мировой войны. Сталин сказал о Гопкинсе, что это единственный американец, который пришелся ему по душе. Между тем имя этого замечательного человека сегодня почти забыто.

Сегодня в школьных учебниках можно прочесть о том, каким замечательным был президент США Франклин Рузвельт. Он не только вытянул американскую экономику из пучины Великой депрессии, но и внес большой вклад в разгром фашистской Германии. Все это так, но школьные учебники ни словом не упоминают одного из выдающихся людей XX века Гарри Гопкинса. Между тем без этого человека Рузвельту не удалось бы даже стать президентом США.

Начало политической деятельности Франклина Рузвельта было на редкость неудачным. В 1920 году конвент демократической партии выдвинул 28-летнего политика кандидатом на пост вице-президента США, и Рузвельт активно включился в борьбу. В своих многочисленных выступлениях он говорил очень правильные слова:

– «Мы против влияния денег на политику, мы против контроля частных лиц над финансами государства, мы против обращения с человеком, как с товаром, мы против голодной заработной платы, мы против власти групп и клик». Но избиратели ему не поверили. Они посчитали, что этот лощеный франт ничего не знает и знать не хочет о жизни простых американцев. И у них были все основания так считать – Франклин даже ни разу не ездил на общественном транспорте. Избиратели также подозревали, что Рузвельт сам принадлежит к тем группам и кликам, на которых работает правительство. И в этом они тоже были правы: потерпев неудачу на выборах, юный политик устроился на высокооплачиваемую должность в крупную финансовую корпорацию.

Еще один проигрыш означал бы для Рузвельта конец его политической карьеры. В демократической партии о нем уже складывалось однозначное мнение: «Первоклассный темперамент, но второклассный интеллект». К тому же в августе 1921 года после купания в холодной воде у него отказали ноги. Единственно из чувства сострадания к Рузвельту в 1928 году однопартийцы помогли ему занять пост губернатора штата Нью-Йорк, причем победа была одержана с небольшим перевесом – в 25 тысяч голосов. А через год – в «черный четверг» вся экономика США начала катиться под откос. Понятно, что обвинили во всем именно губернаторов. В этих условиях Рузвельт, вопреки ожиданиям, блестяще выиграл новые выборы – его перевес над ближайшим соперником-республиканцем составил 725 тысяч голосов, увеличившись за два года в 29 раз.

Этим успехом Рузвельт был обязан знакомству с человеком, которого звали Гарри Ллойд Гопкинс. Он родился 17 августа 1890 года в Сиу-Сити (штат Айова) в очень бедной семье. Успешно окончив школу и колледж, Гарри достиг замечательных успехов в бизнесе, но в 1917 году, после того как США вступили в Первую мировую войну, все бросил и добровольно пришел на призывной пункт. В армию его по состоянию здоровья не взяли, но взамен предложили поработать в организации Красный Крест. Гопкинс с радостью согласился и уже через год был руководителем всех организаций Красного Креста в юго-восточных штатах Америки. Позже он возг лавил ассоциацию по улучшению условий жизни бедных и стал директором-распорядителем Нью-йоркской туберкулезной ассоциации. Его отличали не только глубокий ум и феноменальная работоспособность, но и нечто более важное – врожденное чувство справедливости, которое заставляло его помогать другим, тем, кто нуждается в помощи. При этом он был очень веселым и остроумным человеком, завзятым театралом и спортивным болельщиком.

В августе 1931 года губернатор Рузвельт создал временную чрезвычайную администрацию помощи. Аналогичные комиссии создавались и в других штатах, но так получалось, что средства, выделенные на оказание помощи неимущим, почти целиком уходили на содержание этих самих комиссий. Безработным доставалось не более $3 в месяц. Но в штате Нью-Йорк руководителем администрации помощи был назначен Гарри Гопкинс, который все средства направил на организацию общественных работ. «Люди,– наставлял он своих сотрудников, – хотят есть каждый день!» Все, кто участвовал в общественных работах, получали $23 в месяц (по современному курсу более $500), что помогло сотням тысяч ньюйоркцев пережить тяжелые времена. Между прочим, сам Гопкинс от полагающегося ему жалования отказался. В первые, наиболее трудные для американцев годы Великой депрессии штат Нью-Йорк благодаря усилиям Гарри Гопкинса оказался самым благополучным штатом Америки. Естественно, что на президентских выборах 1933 года губернатор этого штата Франклин Рузвельт победил с подавляющим преимуществом, став 32-м президентом США. Чрезвычайную федеральную комиссию помощи (позже она была преобразована в администрацию гражданских работ) возглавил, конечно же, Гарри Гопкинс. Число безработных по всей стране к тому времени достигло 17 млн. человек, а 2,5 млн. остались без крова. Комиссия Гопкинса за шесть лет работы достигла фантастических успехов. Всего было построено 122000 общественных зданий, 664000 миль новых дорог, 77000 мостов и 285 аэропортов. К общественным работам удалось привлечь свыше 8,5 млн. человек. Самое удивительное, что штат этой федеральной службы состоял всего лишь из 121-го сотрудника, причем, как правило, отставных военных. Только они могли работать в том бешеном темпе, в котором работал Гопкинс, и только они были столь же неподкупны и бескорыстны, как он. Что же касается Рузвельта, то он завоевал сомнительную славу бездарного администратора, увеличив армию государственных служащих с 600 тысяч до 1,8 млн. человек. Сейчас считается, что, следуя рекомендациям высоколобых экспертов из Гарвардского университета, Рузвельт вывел экономику США из кризиса. Н ичего подобного. Давно замечено, что эксперты с учеными степенями в реальной экономике ничего не смыслят. Весной 1938 года, во время второго президентского срока Рузвельта, экономика США вновь начала заваливаться набок. Соответственно избрание его на третий срок стало более чем проблематичным. Решающую роль в победе Рузвельта сыграла поддержка Гопкинса, популярность которого по всей стране тогда была фантастической. Между прочим, сам Гопкинс неизменно отказывался от предложений занять кресло в Овальном кабинете Белого дома. Он откровенно презирал политику. Именно Гопкинсу принадлежит известный афоризм: «Не идите в политику, если кожа у вас тоньше, чем у носорога».

В 1938 году Гарри Гопкинс был назначен министром торговли. Знающие его люди предположили, что он задумал какой-то многообещающий проект, и они были правы. Это была программа ленд-лиза (от lend – давать взаймы, lease – сдавать в аренду), которая впоследствии вывела экономику США из перманентного кризиса. Похоже, Гопкинс уже тогда знал, что вскоре разразится большая война. 1 сентября 1939 года в кабинете Рузвельта раздался телефонный звонок.

Лишь в марте 1941 года Гопкинсу удалось убедить президента и конгресс помочь Великобритании. Этому предшествовали длительные переговоры, которые он вел с английским премьером Уинстоном Черчиллем. В ходе этих переговоров между ними сложились настолько доверительные отношения, что Гопкинсу было предоставлено право обращаться к Черчиллю по имени. Помимо членов семьи и нескольких близких друзей английского премьера, это право имела разве что королева. Позже в своих воспоминаниях Черчилль так написал о Гарри Гопкинсе: «В его хрупком и болезненном теле горела пылкая душа. Я всегда наслаждался его обществом, в особенности, когда дела шли плохо. Иногда он умел быть очень неприятным и говорить жесткие и горькие слова. Опыт моей жизни учил и меня делать то же самое в случае необходимости». Но если так трудно было организовать поставки военной техники и материалов в Великобританию, то открыть программу ленд-лиза в отношении СССР было почти невозможно. Будущий президент США Трумэн 24 июня 1941 года заявил: «Если мы увидим, что Германия побеждает, мы должны помогать России, а если верх будет одерживать Россия, мы должны помогать Германии, и пусть они таким образом убивают друг друга как можно больше». Что касается возможностей СССР противостоять агрессору, то они явно недооценивались. Военный министр подготовил для Рузвельта доклад, в котором убедительно доказал, что «Германия будет основательно занята минимум месяц, а максимум три месяца задачей разгрома России». А морской министр США Нокс даже заключил пари, утверждая, что к сентябрю 1941 года немцы возьмут Ленинград и Москву. Иными словами, американцы считали, что СССР обречен и ему уже ничем не помочь.

Кто же решил проверить это на месте? Гарри Гопкинс, который только что перенес операцию по удалению раковой опухоли в желудке и должен был соблюдать строжайшую диету, ежечасно принимая лекарства. В Москву Гопкинс прилетел в июле 1941 года. Большую часть суточного перелета он провел в хвостовом отсеке самолета в железном кресле пулеметчика. После переговоров со Сталиным Гопкинс сообщил Рузвельту: «Я совершенно уверен в отношении этого фронта. В России существует твердая решимость победить». Также он привез в США список вооружений и материалов, необходимых СССР в первую очередь. Но этим Гопкинс не ограничился. Будучи администратором программы ленд-лиза, он через Черчилля отправил первый конвой в Архангельск уже в конце августа, хотя соглашение по поставкам в СССР вооружений и материалов было подписано лишь в ноябре.

Сейчас высказывается мнение, что американцы на программе ленд-лиза хорошо нагрели руки. Это действительно так. После войны Советскому Союзу был выставлен счет на $900 млн., правда, с рассрочкой платежа. Верно и то, что эта программа еще до Перл-Харбора дала мощный толчок развитию экономики США. Уже к 1942 году эта страна, наращивая темпы и объемы производства, не только преодолела безработицу, но даже столкнулась с проблемой нехватки рабочих рук. Произошло в точности то, что Гопкинс задумал еще в 1938 году, вызвавшись возглавить министерство торговли. Но в ходе реализации этой программы он обрел множество влиятельных врагов. Гопкинс мог бы легко сделать приличное состояние, втихую размещая заказы по ленд-лизу через доверенные фирмы и получая за это миллионные откаты. Так делали многие, но не он. Заказы по ленд-лизу размещались исключительно на открытых конкурсах, причем Гопкинса не интересовало ничто, кроме цены, качества и сроков поставки товаров. В отместку его даже окрестили «попрыгунчиком Гарри» (Harry the Hop), намекая не только на его темперамент, но и на карьеру «из грязи в князи».

Но ленд-лиз был, конечно, большим подспорьем для СССР. Достаточно сказать, что американским был каждый седьмой самолет Красной армии, каждая третья тонна авиационного бензина, каждый второй автомобиль. Немалую роль сыграли и поставки продовольствия. Во всяком случае, на Ялтинской конференции Сталин заявил о том, что «ленд-лиз внес чрезвычайный вклад в победу» и что без этого «победа была бы иной». Позже выяснилось, что Сталин вовсе не преувеличивал. Есть сведения о том, что Гопкинс передал секреты производства атомной бомбы и необходимые для этого материалы не только Великобритании, но и СССР, посетовав в письме Микояну: «Было чертовски трудно получить все это от Гровса (директор американского ядерного проекта)». Если это действительно так, то третью мировую войну предотвратил не кто иной, как Гарри Гопкинс.

Ему же принадлежит и проект послевоенного устройства Европы. Гопкинс участвовал в подготовке всех международных конференций с участием лидеров антигитлеровской коалиции. Рузвельт, Сталин и Черчилль с плохо скрываемым недоверием относились друг к другу, но всецело доверяли Гарри Гопкинсу. Между прочим, перед Ялтинской конференцией ему пришлось уламывать не столько лидеров СССР и Великобритании, сколько президента США, который строил наполеоновские планы по переделу Европы, включая создание никогда не существовавшего государства Валлония. Может быть, Рузвельт был не таким уж великим, как его сейчас представляют? Нет, это был действительно великий президент. Как известно, умные руководители подбирают подчиненных, которые еще умнее, а глупые – тех, которые еще глупее. Франклин Рузвельт не только привлек к работе нескладного человека со смешной фамилией Гопкинс, но и предоставил ему свободу действий, неизменно прикрывая его от атак со стороны многочисленных недругов. После смерти Рузвельта в апреле 1945 года эти люди развязали откровенную травлю Гарри Гопкинса и за полгода свели его в могилу.

Биография:

Хопкинс (Hopkins) Гарри Ллойд (17.8.1890, Су-Сити, штат Айова, – 29.1.1946, Нью-Йорк), государственный деятель США. В 1938-40 министр торговли. В годы 2-й мировой войны 1939-45 советник и специальный помощник президента Ф. Рузвельта. Летом 1941 вел в Москве переговоры по вопросам координации действий в войне с фашистской Германией, содействовавшие созыву Московского совещания 1941 (29 сентября – 1 октября). Был член делегации США на Тегеранской конференции 1943 и Крымской конференции 1945, а также сопровождал Ф. Рузвельта на Квебекскую и Каирскую конференции 1943. В мае – июне 1945 вел в Москве переговоры с правительством СССР, в частности о подготовке Потсдамской конференции 1945 г. С июля 1945 года отошел от политический деятельности.

Миссия Гарри Гопкинса

Уже на протяжении длительного времени Гарри Гопкинс: - ближайший друг и наперсник Рузвельта - был тяжело болен. После смерти президента состояние его здоровья значительно ухудшилось. Он уединился в небольшом доме в Джорджтауне, фешенебельном районе Вашингтона, никуда не выходил, сам почти никого не принимал и большую часть времени отлеживался в постели. Но когда вскоре после конференции ООН в Сан-Франциско его посетил Гарриман с предложением отправиться в Москву, Гопкинс, ни минуты не колеблясь, согласился.

Идея этой необычной миссии имела свою историю. Заметное ухудшение американо-советских отношений после прихода в Белый дом президента Трумэна вызвало серьезное беспокойство не только в широких кругах американской общественности, но и внутри кабинета, который в первый период нового президентства в значительной мере состоял из деятелей, работавших вместе с Рузвельтом. В высшем правительственном эшелоне шли горячие дебаты вокруг дальнейшего курса по отношению к. Советскому Союзу. Обмен мнениями, состоявшийся между Трумэном и его ближайшими советниками в апреле, в дни пребывания В. М. Молотова в Вашингтоне, показал, что намечавшийся новым президентом резкий поворот в сторону конфронтации не встречает поддержки у многих влиятельных членов администрации.

В средствах массовой информации также преобладали в то время настроения в пользу продолжения политики сотрудничества с СССР. Гарриман убедился в этом, когда, будучи в Сан-Франциско, выступил на пресс-конференции перед журналистами, освещавшими работу первой конференции ООН. Его высказывания в духе «жесткого» курса по отношению к Москве вызвали возмущение корреспондентов, многие из которых покинули в знак протеста пресс-конференцию.

В этих условиях Трумэну и тем, кто его поддерживал, пришлось предпринять обходный маневр. Перечитывая теперь свидетельства о действиях Вашингтона в тот период, нельзя не прийти к выводу, что усилия предпринимались одновременно в нескольких направлениях. Во-первых, Белый дом, стремясь унять страсти, решил публично продемонстрировать готовность продолжать курс на сотрудничество с Советским Союзом. При этом, однако, предполагалось поставить Москве такие условия, которые были бы для нее явно неприемлемы. Отсюда возникало второе направление: свалить на Советский Союз вину за невозможность продолжать рузвельтовский курс. Третьим направлением была последовательная обработка общественного мнения во враждебном СССР духе и соответствующая работа со средствами массовой информации.

Тут, однако, возникала одна трудность: Трумэн, как говорится, уже выпустил кота из мешка, проявив непозволительную грубость в беседе с наркомом иностранных дел СССР. Еще одним враждебным актом нового президента по отношению к советскому союзнику было подписание им 8 мая 1945 г. приказа о резком сокращении поставок в Советский Союз по ленд-лизу. Сделано это было не только без предварительной консультации с Москвой, но к тому же еще и самым вызывающим образом. Уже на следующий день после подписания приказа были даны указания прекратить в американских портах погрузку материалов для СССР, а те суда, которые находились в пути, получили распоряжение возвратиться из открытого моря в Соединенные Штаты. Многие американские деятели, в том числе и Гарриман, были шокированы столь грубой акцией Трумэна, представлявшей собой явную попытку извлечь политические уступки путем экономического давления. Президенту настоятельно советовали отменить свой приказ, и спустя некоторое время он это сделал. Но советско-американским отношениям уже был нанесен существенный ущерб, и в Москве не могли не зарегистрировать этот факт.

В свете сказанного можно было без особого труда разгадать подлинные мотивы Вашингтона и увидеть настоящую цену заверений Трумэна в добрых намерениях. Тут-то, видимо, и возникла идея о посылке в Москву Гарри Гопкинса. Есть основания считать, что сам Гопкинс не был посвящен во все детали закулисных маневров Вашингтона, хотя он перед отъездом и был проинструктирован Трумэном. Несмотря на недомогание, он дал согласие отправиться в столицу СССР, потому что был искренним сторонником американо-советского сотрудничества и, наблюдая за быстрым ухудшением отношений между обеими державами, горячо надеялся, что положение можно еще исправить. Он был готов лично внести вклад в это дело. Что касается Белого дома, то кандидатура Гопкинса устраивала по вполне понятным причинам: он был ближайшим помощником Рузвельта, его доверенным лицом и участником планов послевоенного сотрудничества с Советским Союзом; он пользовался доверием Советского правительства и лично Сталина, тем более что в Москве хорошо помнили, что именно Гопкинс в тяжелые дни июля 1941 года был послан Рузвельтом в столицу СССР для выяснения способности СССР выстоять и, ознакомившись с положением на месте, со всей решительностью высказал убеждение, что Гитлер не пройдет. Наконец, Гопкинс был страстным сторонником такого послевоенного устройства, в котором развивалось бы равноправное сотрудничество между всеми государствами, и прежде всего между Соединенными Штатами и Советским Союзом. Поэтому он мог, не кривя душой, говорить о важности и необходимости продолжения политического курса, который был разработан с его, Гопкинса, участием президентом Рузвельтом.

Пребывание Гарри Гопкинса в Москве с 25 мая по 6 июня 1945 г. достаточно подробно описано в его биографии, составленной Генри Адамсом и вышедшей в Нью-Йорке в 1977 году, а также в мемуарах Гарримана.

Уже на следующий день после прибытия в СССР в 8 часов вечера Гопкинс и Гарриман были приняты в Кремле главой Советского правительства. И. В. Сталин приветствовал Гопкинса как старого друга и внимательно выслушал его рассказ о последних днях Рузвельта. Затем Гопкинс стал говорить о том, как велика была уверенность покойного президента в возможности сотрудничества Америки и России в мирное время исходя из опыта их единства в годы войны. Он упомянул далее о том, с каким большим уважением относился Рузвельт к маршалу Сталину, вспомнил о своей миссии в Москву летом 1941 года и о быстром решении президента Рузвельта оказать помощь Советскому Союзу, между тем как многие тогда думали, что Гитлер разобьет СССР в течение нескольких недель. Теперь, продолжал Гопкинс, русские и американцы вместе с другими союзниками разгромили гитлеровский рейх.

Сталин выслушал все это благожелательно.

Решив, что сделано достаточно комплиментов и произнесено много добрых слов, Гопкинс перешел к современному положению. Начал он с того, что в последние полтора-два месяца возникли некоторые новые тенденции, очень беспокоящие всех американцев, веривших в политику Рузвельта. Поэтому-то он, Гопкинс, будучи больным, все же поднялся с постели, чтобы лететь в Москву по поручению Трумэна.

Причина, по которой Трумэн послал его сюда, сказал Гопкинс, именно и связана с тем, что многие американцы озабочены и встревожены тенденциями во взаимоотношениях с СССР. Ему трудно указать на конкретную причину этого изменения, но решающим пунктом было то, что Трумэн нашел затруднительным для себя продолжать политику Рузвельта по сотрудничеству с Россией. Однако Гопкинс объяснил это не взглядами самого президента, а тем, что он, дескать, заметил «ухудшение общественной поддержки», вызванное «неспособностью разрешить польскую проблему». Если, продолжал Гопкинс, польский вопрос быстро не разрешится, ситуация может ухудшиться.

Сталин заметил, что ответственность за эту неудачу лежит на британских консерваторах. Все, что требует Советский Союз, - это дружественной Польши, но англичане хотят возродить довоенный «санитарный кордон».

Гопкинс ответил, что ни правительство, ни народ Соединенных Штатов не имеют такого намерения. Сталин повторил, что он говорит в данном случае только об Англии, консервативные лидеры которой не хотят видеть Польшу дружественной по отношению к Советскому Союзу.

Гопкинс заверил Сталина, что Соединенные Штаты вовсе не возражают, но, напротив, хотят видеть дружественные страны вдоль границ России.

Если это так, мы легко придем к соглашению, - сказал Сталин.

Проблема Польши заняла большую часть времени на переговорах в Кремле, которые проходили между 26 мая и 6 июня. В целом атмосфера царила благоприятная, стороны откровенно излагали свои взгляды по широкому кругу вопросов. Вместе с тем с советской стороны были высказаны серьезные претензии к западным союзникам.

Во время второй встречи, 27 мая, Сталин поставил вопрос о представительстве Аргентины на конференции в Сан-Франциско. «Большая тройка», сказал он, согласилась в Ялте, что только государства, которые объявили войну Германии до 1 марта, будут приглашены в Сан-Франциско. Между тем Аргентина, которая объявила войну только 27 марта, оказалась представленной на конференции. Какова цена соглашения между главными державами, спросил Сталин, если их решения могут быть так просто отброшены?

Гопкинс принялся объяснять, что произошло. Он напомнил, что в соответствии с соглашением, достигнутым в Ялте, Стеттиниус в Сан-Франциско попросил латиноамериканские делегации поддержать допуск в Организацию Объединенных Наций Украины и Белоруссии. Они согласились и сдержали свое слово. Но латиноамериканские послы пытались обусловить свой голос в пользу советских республик американской поддержкой в отношении допуска Аргентины. Стеттиниус пытался убедить их, что аргентинский вопрос должен быть отложен, но не имел успеха, и в конце концов ему ничего не оставалось, как присоединиться к латиноамериканцам и проголосовать вместе с ними.

Что уже сделано, нельзя исправить, - сказал Сталин, - и так или иначе, Аргентина - это пройденный этап.

Затем Сталин затронул вопрос о составе комиссии по репарациям. В Ялте была достигнута договоренность о трехсторонней комиссии. Между тем сейчас Соединенные Штаты настаивают, чтобы Франция была четвертым ее членом. Но ведь Франция, сказал Сталин, потерпела военное поражение. Если Франция должна стать членом комиссии, то почему тогда речь не идет о Польше и Югославии, которые решительно боролись и гораздо больше пострадали от рук немцев? Гопкинс ответил, что допуск Франции ему представляется логическим шагом, поскольку она будет одной из четырех оккупирующих держав. Однако если Россия возражает, он полагает, что Соединенные Штаты настаивать не будут.

Сталин выразил также беспокойство по поводу приостановки поставок по ленд-лизу.

Та манера, в которой все это было сделано, - сказал он, - очень неловка и груба. Если решение было сделано для того, чтобы оказать давление на Россию, то это было коренной ошибкой. Хотя распоряжение Трумэна было затем отменено, оно вызвало у Советского правительства большую озабоченность. Я должен сказать господину Гопкинсу откровенно, что если к русским будут относиться искренне, на дружеской основе, то очень многое может быть сделано, но репрессии в любой форме приведут лишь к прямо противоположному результату.

В оправдание правительства США Гопкинс сослался на «техническое недоразумение», допущенное одним американским учреждением, ни в коем случае не представляющее собой политического решения.

Сталин более примирительным тоном сказал, что окончание войны в Европе, несомненно, требует от Соединенных Штатов пересмотра старой программы ленд-лиза. Он подтвердил, что в течение всей истории ленд-лиза Соединенные Штаты выполняли свои обязательства. Он, Сталин, полностью понимает право Соединенных Штатов ограничить поставки по ленд-лизу Советскому Союзу в нынешних условиях, поскольку американские обязательства в этом отношении вообще были приняты добровольно. Дело, однако, в манере, в какой все это было сделано: соглашение, существовавшее между двумя правительствами, пытались порвать недостойным и внезапным образом. Если бы об этом заранее предупредили Советское правительство, то не было бы такого впечатления.

Гопкинс ответил, что в заявлении Сталина его больше всего беспокоит то, что в Москве, возможно, верят, что Соединенные Штаты готовы использовать ленд-лиз как средство выразить недовольство Советским Союзом. Он заверил, что, какое бы неблагоприятное впечатление этот инцидент ни производил, Советское правительство не должно усматривать в нем попытку или желание Соединенных Штатов использовать все это как орудие давления.

Затем Сталин поднял вопрос о судах немецкого военного и торгового флота и сказал, что треть тоннажа, захваченного западными союзниками, должна быть передана СССР. «Будет неприятно, если Соединенные Штаты и Великобритания сейчас отвергнут это советское пожелание», - предупредил Сталин.

Гопкинс ответил, что Соединенные Штаты не возражают против передачи захваченных немецких судов, добавив, что, как он думает, вопрос может быть положительно урегулирован на предстоящей встрече Трумэна, Сталина и Черчилля.

Наиболее острым вопросом по-прежнему оставался польский. В одной из последующих бесед Сталин поднял его по своей инициативе. Он заявил, что не может понять американской позиции. На конференции в Ялте Рузвельт и Черчилль согласились с тем, что польское правительство должно быть сформировано на базе существующего режима.

Когда Гопкинс сослался на американское общественное мнение, Сталин резко ответил:

Я не советовал бы использовать общественное мнение в качестве ширмы. Я говорю об ощущении, которое возникло в Советском правительстве. Оно подсказывает, что, как только война окончилась, американцы стали действовать так, будто они больше не нуждаются в Советском Союзе.

Дискуссия по польскому вопросу продолжалась до самой последней встречи, которая произошла 6 июня. Гопкинс вновь и вновь подчеркивал, что Польша важна прежде всего «как символ способности США достичь договоренности с Советским Союзом». Отвергая предположения, что Америка имеет какой-то «особый интерес» в этой стране, Гопкинс все же продолжал оказывать давление на Советское правительство. На обеде в Кремле, который Сталин дал в честь американских гостей 1 июня, Гопкинс заявил:

Вы должны верить мне, если я говорю, что все наши взаимоотношения находятся под угрозой из-за тупика в польском вопросе…

Но советская сторона никак не могла уступить требованиям Вашингтона, ибо это фактически означало бы возрождение реакционного польского режима, враждебного Советскому Союзу. Опасные последствия подобной уступки для мира в Европе, для безопасности СССР и для национальных интересов самого польского народа очевидны. Вместе с тем советская сторона всячески подчеркивала стремление к дальнейшему сотрудничеству с Соединенными Штатами. Это сказывалось даже в жестах личного порядка.

Во время показа кинохроники, устроенного Сталиным для гостей после позднего обеда 1 июня, Гарриман с восхищением отозвался о лошади, на которой принимал первомайский парад генерал Антонов. Узнав, что Гарриман - искусный наездник, Сталин сказал, что подарит послу двух русских лошадей. Гарриман счел это сперва за шутку; но спустя два дня в его резиденции появился кавалерийский генерал и вручил послу красивую папку из красного сафьяна. В ней находились родословные и фотографии двух прекрасных лошадей. Теперь у Гарримана и его дочери Кэтрин, которая жила вместе с ним в Москве, появились неожиданные заботы: где содержать лошадей? Но, как вспоминает Кэтрин, все устроилось как нельзя лучше. Лошадей держали в конюшне кавалерийской школы в Москве, причем и сам Гарриман, и его дочь могли в любое время ездить на них верхом. Когда Гарриман покинул Москву, лошади были отправлены пароходом в Соединенные Штаты и дожили свой век в потомственном имении Гарриманов под Нью-Йорком.

Поздно ночью 6 июня Гарри Гопкинс распрощался с И. В. Сталиным и другими советскими руководителями и рано утром вылетел из Москвы в Берлин. В Берлине Гопкинс был гостем маршала Жукова, который организовал для него поездку по разбомбленному городу, а затем пригласил его на завтрак. За столом обсуждался вопрос о предстоящей встрече «большой тройки».

В целом визит Гопкинса в Москву вполне мог послужить отправной точкой для возобновления дружественных отношений между обеими державами. С советской стороны это неоднократно подчеркивалось. Сам Гопкинс, подводя итоги беседам в Кремле, пришел к выводу, что дальнейшее позитивное развитие советско-американских отношений вполне возможно, хотя оно будет и не без сложностей. Он никак не предвидел наступления «холодной войны», считая, что США и СССР должны, несмотря на все трудности, найти пути к взаимоприемлемому сотрудничеству. Возвратившись в Вашингтон, Гопкинс обнаружил, что пресса оценивает результаты его поездки очень положительно, отмечая, что переговоры, которые он вел в Москве, открывают новую эру взаимопонимания и сотрудничества с Советским Союзом.

На следующий день после прибытия домой Гопкинс завтракал с президентом Трумэном. Он подробно рассказал о своих переговорах в Москве и постарался дать президенту как можно более подробную информацию о личности Сталина, о его манере вести беседу, что, как полагал Гопкинс, могло пригодиться Трумэну на предстоящей Потсдамской конференции и вообще в последующих контактах с советским лидером.

Пресса предсказывала, что после столь успешной миссии Гопкинс получит высокий пост в новой администрации, а возможно, даже станет личным советником Трумэна, как это было при Рузвельте. Но обстановка быстро и резко менялась. За два месяца, прошедшие после смерти Рузвельта, в новой администрации появились люди совсем иного склада. Услуги Гопкинса не потребовались. Он сделал свое дело - постарался создать своей поездкой в Москву впечатление, будто Вашингтон по-прежнему намерен проводить рузвельтовский курс. Это избавило нового хозяина Белого дома от излишнего нажима американской и мировой общественности, выступавшей в пользу продолжения сотрудничества, и развязало ему руки для беспрепятственного развертывания «жесткого» курса в отношении Советского Союза. Все же Трумэн пригласил Гопкинса участвовать в Потсдамской конференции. Но Гопкинс отказался. После того как Трумэн заменил Стеттиниуса на посту государственного секретаря Джеймсом Бирнсом, Гопкинс понял, что ему лучше вовсе уйти с государственной службы.

Спустя немногим более полугода, 29 января 1946 г., Гарри Гопкинс скончался в госпитале, где провел последние месяцы своей жизни.

Государственный деятель США.

Родился в городе Су-Сити (штат Айова). В 1917 г. поступил на службу в американский Красный Крест; в 1920-е гг. содействовал общественному здравоохранению, получил пост директора распорядителя в нью-йоркской туберкулезной ассоциации. Ф. Рузвельт в 1932 г., в бытность свою губернатором штата Нью-Йорк, пригласил Гопкинса на работу во Временную чрезвычайную администрацию. После победы Рузвельта на президентских выборах 1933 г. Гопкинс стал его доверенным лицом. Он возглавлял Федеральную чрезвычайную администрацию по оказанию помощи (ФЕРА), затем Администрацию гражданских свобод и другие правительственные органы. Одним из первых американских политиков осознав глобальную угрозу со стороны фашистских держав, Гопкинс с начала 2-й мировой войны зарекомендовал себя активным сторонником противодействия агрессорам. В январе 1941 г. Рузвельт направил Гопкинса своим личным представителем в Англию для установления более тесного контакта с британским руководством. С марта этого года Гопкинс нес главную ответственность за выполнение программы помощи иностранным государствам в соответствии с принятым 11 марта 1941 г. Конгрессом законом о ленд-лизе (основная часть поставок предназначалась Великобритании). Назначенный в августе 1941 г. специальным помощником президента, Гопкинс сопровождал его почти на все международные конференции военных лет, а во многих случаях один представлял позицию американского правительства на трудных переговорах с союзниками. Его справедливо считали «собственным личным министерством иностранных дел» Рузвельта. Он совмещал функции представителя Комитета начальников штабов США, председателя англо-американского комитета по распределению военных ресурсов и президентского комитета по поставкам России. Благодаря своим исключительным деловым качествам, демократизму и способности проникать в суть обсуждаемых проблем, Гопкинс завоевал высокий авторитет, но и нажил немало противников в бюрократическом аппарате. У. Черчилль так и отозвался о нем: «лорд-корень вопроса». Как немногие, Гопкинс был наделен способностью улаживать конфликты в неофициальном порядке. 22 июня 1941 г. он высказался за то, чтобы администрация демократов без промедления и громогласно объявила о своей поддержке СССР. Большой резонанс получила первая миссия Гопкинса в Москву. При очень слабом здоровье он проделал долгий, трудный путь на неотапливаемом самолете от берегов Британии до Архангельска, прибыв в Москву 30 июля. 30-31 июля в Кремле во время встречи с И. В. Сталиным он выразил от имени Рузвельта восхищение борьбой Советского Союза. Собеседники обсуждали вопросы о конкретных видах помощи России вооружением и о путях его доставки. Гопкинс получил от советского лидера полную информацию о тяжелом положении на советско-германском фронте, но в то же время уверился в способности советской страны к продолжительному сопротивлению и ее решимости одолеть противника. Еще находясь в Москве, Гопкинс сообщил об этих своих выводах президенту и государственному секретарю США К. Хэллу. Отбыв затем на Атлантическую конференцию Рузвельта и Черчилля, он ознакомил их со своими и Ст. Криппса (британского посла в СССР) рекомендациями о созыве в советской столице совещания с участием СССР, Великобритании и США для изучения относительных стратегических интересов каждого фронта. Московская конференция представителей трех держав по вопросам взаимных военных поставок прошла 29 сентября-1 октября 1941 г. Неоценимы усилия Гопкинса по организации поставок необходимых для СССР видов вооружения и военных материалов. Гопкинс, конечно, не симпатизировал советскому режиму и не закрывал глаза на различия в государственных системах СССР и западных демократических государств, однако не считал их препятствием для военного сотрудничества и развития послевоенных коалиционных связей. Он объективно оценивал масштабы вооруженной борьбы СССР с основными силами вермахта и значение советско-германского фронта для хода и исхода всей войны. Позицию Гопкинса одобряли миллионы американцев. В июне 1942 г. на массовом митинге в Нью-Йорке его призыв «Второй фронт — да!» был встречен бурной овацией. На англо-американских переговорах 1942-1943 гг. (в Лондоне, Вашингтоне, Касабланке и Квебеке) Гопкинс отстаивал сосредоточение главных усилий западных союзников на подготовке к высадке войск в Западной Европе. Все более критически воспринимались им британские попытки отсрочить открытие второго фронта. В конце войны, особенно после кончины Ф. Рузвельта, возникли определенные затруднения в отношениях между СССР и западными союзниками. Гопкинс, отдаленный от коридоров власти в Вашингтоне, по-прежнему был настроен в пользу конструктивных вариантов построения мира. Не случайно президент США Г. Трумэн обратился к нему с предложением вновь встретиться со Сталиным для урегулирования ряда конфликтных вопросов. Вторая миссия Гопкинса в СССР состоялась 26 мая-6 июня 1945 г. В ходе шести бесед Сталина с Гопкинсом в Кремле удалось снять напряжение, созданное внезапной приостановкой американскими властями отправки грузов по ленд-лизу Советскому Союзу. Были согласованы также вопросы о составе польского правительства, процедуре голосования в ООН и др. 2 июля 1945 г. Гопкинс ушел с федеральной службы в связи с ухудшением состояния здоровья.

Гарри Ллойд Гопкинс родился в очень простой семье. Отец его даже не имел постоянной профессии, часто менял место работы. Но тем не менее Гарри учился неплохо, сумел поступить в Гриннелл-колледж, который славился своими либеральными традициями. Оттуда вышло много людей, которые потом занимались социальными проблемами, социальной работой. И Гопкинс окончил этот колледж и пошел именно по этой стезе.

Сначала он хотел пойти добровольцем на Первую мировую войну, но его не взяли из-за слабого здоровья. Поэтому он занялся такой мирной, социальной и, в общем-то, подвижнической работой: помогал эмигрантам, бедным.

Решающую роль в победе Рузвельта сыграла поддержка Гопкинса

Эта работа подходила ему и по взглядам, потому что Гопкинс был человеком левых, либеральных убеждений, сочувствовал низам, и в то же время давала простор его организаторским способностям. Наш герой, безусловно, был прекрасным организатором. Он умел наладить практически любое дело, связанное с людьми, мог заставить их работать во имя общей цели.

Социальная работа (пусть и неблагодарная) стала для Гопкинса большой отдушиной. Он вкладывал в нее очень много сил. И именно тогда его заметил Рузвельт, который, как известно, с 1929 года был губернатором штата Нью-Йорк. В это время начал набирать обороты кризис (Великая депрессия, массовая безработица). И на этой почве таланты и профиль деятельности Гопкинса Рузвельту очень пригодились. Сначала он пригласил его возглавить Федеральную чрезвычайную организацию помощи, обеспечивавшую общественными работами в условиях кризиса миллионы американцев. А потом, когда в 1933 году Рузвельт стал президентом, Гопкинс был поставлен во главе Администрации по обеспечению работой. Согласно проектам, разработчиком и руководителем которых был Гопкинс, были построены тысячи госпиталей и больниц, общественных зданий, мостов, аэродромов, проложено и отремонтировано более миллиона километров дорог.

Г арри Ллойд Гопкинс на обложке журнала Time, июль 1938 года

Наш герой, действительно, был человеком неуемной энергии, большим жизнелюбом. Неслучайно один из журналистов того времени назвал его — Гопкинс был довольно высоким — «6 футов и 60 килограммов чистого адреналина». Ему нравились красивые женщины, развлечения. Это, кстати, тоже очень сближало их с Рузвельтом, любителем интересных историй, анекдотов и азартных игр.

Рузвельт и Гопкинс часто проводили время вместе, особенно после того, как последний практически поселился в Белом доме. Это было уникальное явление. Он стал не только ближайшим помощником Рузвельта, но и связующим звеном президента с окружающим миром, с ключевыми фигурами того времени.

Сталин назвал Гопкинса «первым американцем, который пришелся ему по душе"

Гопкинс первым познакомился с Черчиллем, со Сталиным. Хорошо известна его первая поездка в СССР, когда он в конце июля 1941 года перелетел из Лондона в Москву. Надо сказать, что сам перелет был очень рискованным. Гопкинс через Скандинавию, находясь в хвостовом отсеке самолета на месте пулеметчика, добирался почти сутки. Естественно, что в Москву он прилетел полуживой. Но тут же, увидев Сталина, завелся. Оба, стоит отметить, произвели друг на друга сильное впечатление. Сталин потом скажет, что Гопкинс был первым американцем, с которым он говорил по душам

Гарри Ллойд Гопкинс на приеме у Сталина в Кремле, июль 1941 года.

Для Гопкинса, конечно, было важно убедиться, что советское руководство (прежде всего, Сталин) настроено на сопротивление. Потому что преобладало мнение, что два, максимум три, месяца — и все. Хотя у Рузвельта было ощущение, что СССР продержится. И Гопкинс тоже уверился в этом, увидев настрой в Кремле. Обстановка была спокойная, хотя уже начинали бомбить Москву. И, конечно, город был на осадном положении, но сама фигура Сталина, его спокойствие, хладнокровие, неторопливость (к тому времени он уже полностью отошел от первого шока) подействовали на нашего героя очень сильно, как он потом докладывал.

Кстати говоря, вот именно после этих встреч Гопкинс, как человек практический, сразу же предложил Рузвельту провести совещание трех сторон в Москве по поводу выработки конкретной программы помощи. Это был первый шаг. Фактически Гопкинс привез в Москву американское согласие на поставки. И это было очень важно.

Рузвельт и Гопкинс были главными «толкачами» советского ленд-лиза

С этого момента зарождаются не только деловые, но еще и личные отношения Сталина с Гопкинсом. Советский вождь, безусловно, выделял нашего героя из всех. В одном из разговоров он даже назвал Гопкинса «первым американцем, который пришелся ему по душе».

В мае 1945 года состоялась последняя миссия Гопкинса в Москву, уже при Трумэне. Перед Потсдамской конференцией очень важно было «развязать» два узла: один — польский, касаемый состава нового правительства, а второй, возможно, менее значительный, был связан с ООН. И Гопкинсу это удалось.

Франклин Рузвельт (слева у иллюминатора) собирается разрезать торт в день своего рождения. Напротив — Гарри Гопкинс, январь 1943 года

Не секрет, что в США за свою политику, в том числе по отношению к СССР, Рузвельт подвергался довольно резкой критике. Это касалось и Гопкинса. У нашего героя было много противников, в том числе и в кругах СМИ. Его называли Распутиным при Рузвельте, постоянно выискивали какой-нибудь компромат. Так что Гопкинсу доставалось.

Кстати говоря, еще одно достижение нашего героя на советском направлении — это Ялтинская встреча. Потому что впервые о Черном море как месте встречи с Громыко заговорил Гопкинс, имея предварительную договоренность с Рузвельтом. Он понимал, что дальше Черного моря Сталин не поедет.

Гопкинс был неизменным участником всех встреч «большой тройки"

Всего с советским вождем Гопкинс встречался шесть раз. Каждая встреча длилась по полтора — два часа, не меньше. И это уникально. В мае 1945 года, как уже говорилось выше, он последний раз посетил Москву. Это была его последняя миссия. «Я взял отпуск у смерти», — признался он впоследствии Майскому. В январе 1946 года Гарри Ллойда Гопкинса не стало.

Гопкинс Гарри

Помощник Франклина Рузвельта, занимавшего пост президента США в период с 1933 г. по 1945 г.

Черчилль в своих воспоминаниях назвал Гарри Гопкинса необыкновенным человеком, сыгравшим большую, а подчас и решающую роль во всем ходе Второй мировой войны. Сталин сказал о Гопкинсе, что это единственный американец, который пришелся ему по душе. Между тем имя этого замечательного человека сегодня почти забыто.

Сегодня в школьных учебниках можно прочесть о том, каким замечательным был президент США Франклин Рузвельт. Он не только вытянул американскую экономику из пучины Великой депрессии, но и внес большой вклад в разгром фашистской Германии. Все это так, но школьные учебники ни словом не упоминают одного из выдающихся людей XX века Гарри Гопкинса. Между тем без этого человека Рузвельту не удалось бы даже стать президентом США.

Начало политической деятельности Франклина Рузвельта было на редкость неудачным. В 1920 году конвент демократической партии выдвинул 28-летнего политика кандидатом на пост вице-президента США, и Рузвельт активно включился в борьбу. В своих многочисленных выступлениях он говорил очень правильные слова:

– «Мы против влияния денег на политику, мы против контроля частных лиц над финансами государства, мы против обращения с человеком, как с товаром, мы против голодной заработной платы, мы против власти групп и клик». Но избиратели ему не поверили. Они посчитали, что этот лощеный франт ничего не знает и знать не хочет о жизни простых американцев. И у них были все основания так считать – Франклин даже ни разу не ездил на общественном транспорте. Избиратели также подозревали, что Рузвельт сам принадлежит к тем группам и кликам, на которых работает правительство. И в этом они тоже были правы: потерпев неудачу на выборах, юный политик устроился на высокооплачиваемую должность в крупную финансовую корпорацию.

Еще один проигрыш означал бы для Рузвельта конец его политической карьеры . В демократической партии о нем уже складывалось однозначное мнение: «Первоклассный темперамент, но второклассный интеллект». К тому же в августе 1921 года после купания в холодной воде у него отказали ноги . Единственно из чувства сострадания к Рузвельту в 1928 году однопартийцы помогли ему занять пост губернатора штата Нью-Йорк, причем победа была одержана с небольшим перевесом – в 25 тысяч голосов. А через год – в «черный четверг» вся экономика США начала катиться под откос. Понятно, что обвинили во всем именно губернаторов. В этих условиях Рузвельт, вопреки ожиданиям, блестяще выиграл новые выборы – его перевес над ближайшим соперником-республиканцем составил 725 тысяч голосов, увеличившись за два года в 29 раз.

Этим успехом Рузвельт был обязан знакомству с человеком, которого звали Гарри Ллойд Гопкинс. Он родился 17 августа 1890 года в Сиу-Сити (штат Айова) в очень бедной семье. Успешно окончив школу и колледж, Гарри достиг замечательных успехов в бизнесе, но в 1917 году, после того как США вступили в Первую мировую войну, все бросил и добровольно пришел на призывной пункт. В армию его по состоянию здоровья не взяли, но взамен предложили поработать в организации Красный Крест. Гопкинс с радостью согласился и уже через год был руководителем всех организаций Красного Креста в юго-восточных штатах Америки. Позже он возглавил ассоциацию по улучшению условий жизни бедных и стал директором-распорядителем Нью-йоркской туберкулезной ассоциации. Его отличали не только глубокий ум и феноменальная работоспособность, но и нечто более важное – врожденное чувство справедливости, которое заставляло его помогать другим, тем, кто нуждается в помощи. При этом он был очень веселым и остроумным человеком, завзятым театралом и спортивным болельщиком.

В августе 1931 года губернатор Рузвельт создал временную чрезвычайную администрацию помощи. Аналогичные комиссии создавались и в других штатах, но так получалось, что средства, выделенные на оказание помощи неимущим, почти целиком уходили на содержание этих самих комиссий. Безработным доставалось не более $3 в месяц. Но в штате Нью-Йорк руководителем администрации помощи был назначен Гарри Гопкинс, который все средства направил на организацию общественных работ. «Люди, – наставлял он своих сотрудников, – хотят есть каждый день!» Все, кто участвовал в общественных работах, получали $23 в месяц (по современному курсу более $500), что помогло сотням тысяч ньюйоркцев пережить тяжелые времена. Между прочим, сам Гопкинс от полагающегося ему жалования отказался. В первые, наиболее трудные для американцев годы Великой депрессии штат Нью-Йорк благодаря усилиям Гарри Гопкинса оказался самым благополучным штатом Америки. Естественно, что на президентских выборах 1933 года губернатор этого штата Франклин Рузвельт победил с подавляющим преимуществом, став 32-м президентом США. Чрезвычайную федеральную комиссию помощи (позже она была преобразована в администрацию гражданских работ) возглавил, конечно же, Гарри Гопкинс. Число безработных по всей стране к тому времени достигло 17 млн. человек, а 2,5 млн. остались без крова. Комиссия Гопкинса за шесть лет работы достигла фантастических успехов. Всего было построено 122000 общественных зданий, 664000 миль новых дорог, 77000 мостов и 285 аэропортов. К общественным работам удалось привлечь свыше 8,5 млн. человек. Самое удивительное, что штат этой федеральной службы состоял всего лишь из 121-го сотрудника, причем, как правило, отставных военных. Только они могли работать в том бешеном темпе, в котором работал Гопкинс, и только они были столь же неподкупны и бескорыстны, как он. Что же касается Рузвельта, то он завоевал сомнительную славу бездарного администратора, увеличив армию государственных служащих с 600 тысяч до 1,8 млн. человек. Сейчас считается, что, следуя рекомендациям высоколобых экспертов из Гарвардского университета, Рузвельт вывел экономику США из кризиса. Ничего подобного. Давно замечено, что эксперты с учеными степенями в реальной экономике ничего не смыслят. Весной 1938 года, во время второго президентского срока Рузвельта, экономика США вновь начала заваливаться набок. Соответственно избрание его на третий срок стало более чем проблематичным. Решающую роль в победе Рузвельта сыграла поддержка Гопкинса, популярность которого по всей стране тогда была фантастической. Между прочим, сам Гопкинс неизменно отказывался от предложений занять кресло в Овальном кабинете Белого дома. Он откровенно презирал политику. Именно Гопкинсу принадлежит известный афоризм: «Не идите в политику, если кожа у вас тоньше, чем у носорога».

В 1938 году Гарри Гопкинс был назначен министром торговли. Знающие его люди предположили, что он задумал какой-то многообещающий проект, и они были правы. Это была программа ленд-лиза (от lend – давать взаймы, lease – сдавать в аренду), которая впоследствии вывела экономику США из перманентного кризиса. Похоже, Гопкинс уже тогда знал, что вскоре разразится большая война. 1 сентября 1939 года в кабинете Рузвельта раздался телефонный звонок.

Лишь в марте 1941 года Гопкинсу удалось убедить президента и конгресс помочь Великобритании. Этому предшествовали длительные переговоры, которые он вел с английским премьером Уинстоном Черчиллем. В ходе этих переговоров между ними сложились настолько доверительные отношения, что Гопкинсу было предоставлено право обращаться к Черчиллю по имени . Помимо членов семьи и нескольких близких друзей английского премьера, это право имела разве что королева. Позже в своих воспоминаниях Черчилль так написал о Гарри Гопкинсе: «В его хрупком и болезненном теле горела пылкая душа. Я всегда наслаждался его обществом, в особенности, когда дела шли плохо. Иногда он умел быть очень неприятным и говорить жесткие и горькие слова. Опыт моей жизни учил и меня делать то же самое в случае необходимости». Но если так трудно было организовать поставки военной техники и материалов в Великобританию, то открыть программу ленд-лиза в отношении СССР было почти невозможно. Будущий президент США Трумэн 24 июня 1941 года заявил: «Если мы увидим, что Германия побеждает, мы должны помогать России, а если верх будет одерживать Россия, мы должны помогать Германии, и пусть они таким образом убивают друг друга как можно больше». Что касается возможностей СССР противостоять агрессору, то они явно недооценивались . Военный министр подготовил для Рузвельта доклад, в котором убедительно доказал, что «Германия будет основательно занята минимум месяц, а максимум три месяца задачей разгрома России». А морской министр США Нокс даже заключил пари , утверждая, что к сентябрю 1941 года немцы возьмут Ленинград и Москву. Иными словами, американцы считали, что СССР обречен и ему уже ничем не помочь.

Кто же решил проверить это на месте? Гарри Гопкинс, который только что перенес операцию по удалению раковой опухоли в желудке и должен был соблюдать строжайшую диету, ежечасно принимая лекарства. В Москву Гопкинс прилетел в июле 1941 года. Большую часть суточного перелета он провел в хвостовом отсеке самолета в железном кресле пулеметчика. После переговоров со Сталиным Гопкинс сообщил Рузвельту: «Я совершенно уверен в отношении этого фронта. В России существует твердая решимость победить». Также он привез в США список вооружений и материалов, необходимых СССР в первую очередь. Но этим Гопкинс не ограничился. Будучи администратором программы ленд-лиза, он через Черчилля отправил первый конвой в Архангельск уже в конце августа, хотя соглашение по поставкам в СССР вооружений и материалов было подписано лишь в ноябре.

Сейчас высказывается мнение, что американцы на программе ленд-лиза хорошо нагрели руки. Это действительно так. После войны Советскому Союзу был выставлен счет на $900 млн., правда, с рассрочкой платежа. Верно и то, что эта программа еще до Перл-Харбора дала мощный толчок развитию экономики США. Уже к 1942 году эта страна, наращивая темпы и объемы производства, не только преодолела безработицу, но даже столкнулась с проблемой нехватки рабочих рук. Произошло в точности то, что Гопкинс задумал еще в 1938 году, вызвавшись возглавить министерство торговли. Но в ходе реализации этой программы он обрел множество влиятельных врагов. Гопкинс мог бы легко сделать приличное состояние, втихую размещая заказы по ленд-лизу через доверенные фирмы и получая за это миллионные откаты. Так делали многие, но не он. Заказы по ленд-лизу размещались исключительно на открытых конкурсах, причем Гопкинса не интересовало ничто, кроме цены, качества и сроков поставки товаров. В отместку его даже окрестили «попрыгунчиком Гарри» (Harry the Hop), намекая не только на его темперамент, но и на карьеру «из грязи в князи».

Но ленд-лиз был, конечно, большим подспорьем для СССР. Достаточно сказать, что американским был каждый седьмой самолет Красной армии, каждая третья тонна авиационного бензина, каждый второй автомобиль. Немалую роль сыграли и поставки продовольствия. Во всяком случае, на Ялтинской конференции Сталин заявил о том, что «ленд-лиз внес чрезвычайный вклад в победу» и что без этого «победа была бы иной». Позже выяснилось, что Сталин вовсе не преувеличивал. Есть сведения о том, что Гопкинс передал секреты производства атомной бомбы и необходимые для этого материалы не только Великобритании, но и СССР, посетовав в письме Микояну: «Было чертовски трудно получить все это от Гровса (директор американского ядерного проекта)». Если это действительно так, то третью мировую войну предотвратил не кто иной, как Гарри Гопкинс.

Ему же принадлежит и проект послевоенного устройства Европы. Гопкинс участвовал в подготовке всех международных конференций с участием лидеров антигитлеровской коалиции. Рузвельт, Сталин и Черчилль с плохо скрываемым недоверием относились друг к другу, но всецело доверяли Гарри Гопкинсу. Между прочим, перед Ялтинской конференцией ему пришлось уламывать не столько лидеров СССР и Великобритании, сколько президента США, который строил наполеоновские планы по переделу Европы , включая создание никогда не существовавшего государства Валлония. Может быть, Рузвельт был не таким уж великим, как его сейчас представляют? Нет, это был действительно великий президент. Как известно, умные руководители подбирают подчиненных, которые еще умнее, а глупые – тех, которые еще глупее. Франклин Рузвельт не только привлек к работе нескладного человека со смешной фамилией Гопкинс, но и предоставил ему свободу действий, неизменно прикрывая его от атак со стороны многочисленных недругов. После смерти Рузвельта в апреле 1945 года эти люди развязали откровенную травлю Гарри Гопкинса и за полгода свели его в могилу.

Биография:

Хопкинс (Hopkins) Гарри Ллойд (17.8.1890, Су-Сити, штат Айова, – 29.1.1946, Нью-Йорк), государственный деятель США. В 1938-40 министр торговли. В годы 2-й мировой войны 1939-45 советник и специальный помощник президента Ф. Рузвельта. Летом 1941 вел в Москве переговоры по вопросам координации действий в войне с фашистской Германией, содействовавшие созыву Московского совещания 1941 (29 сентября – 1 октября). Был член делегации США на Тегеранской конференции 1943 и Крымской конференции 1945, а также сопровождал Ф. Рузвельта на Квебекскую и Каирскую конференции 1943. В мае – июне 1945 вел в Москве переговоры с правительством СССР, в частности о подготовке Потсдамской конференции 1945 г. С июля 1945 года отошел от политический деятельности.